Что общего у буддизма и когнитивных наук?

Отелесненный ум и непредзаданный мир

Прежде всего следует принять во внимание существование различных подходов к исследованию познавательных способностей. С одной стороны человеческий разум может быть осмыслен как некий предзаданный объект, данный ученому в перспективе от третьего лица. И здесь доминирующим аспектом исследований становится компьютерная или информационная модель сознания. Процесс познания с этой точки зрения представляет собой вычислительную операцию, в ходе которой ум познающего осуществляет репрезентацию поступающих из внешней среды данных наподобие того, как обрабатывает знаки цифровой компьютер.

Существует и более современный подход, называемый коннекционизмом, который по-прежнему опирается на идею репрезентативных свойств сознания, но ставит под сомнение процесс символьных вычислений как основную процедуру репрезентаций. Теоретики данного подхода говорят о наличии эмерджентных свойств сознания, что подразумевает объединение по определенным правилам простых компонентов в более сложные структуры, которые в итоге и решают когнитивные задачи. Выходит, что репрезентативные системы как конструктор «собираются» необходимым образом под заданную задачу. Метафорой мыслительных или поведенческих актов в данном случае выступает уже не вычислительная машина, а некая сеть из связанных между собой простых элементов.

Тем не менее оба проиллюстрированных выше подхода используют одинаковые предпосылки:

• Познающий субъект и познаваемый мир существуют онтологически независимо друг от друга;
• Познающий субъект находится в мире, обладающем объективными свойствами;
• Познающий субъект вычленяет эти свойства путем внутренней репрезентации.

Эти предпосылки формируют представление о мире, которое хорошо вписывается в естественнонаучную парадигму. Но что в таком случае представляет собой субъективный (приватный) человеческий опыт, что простирается между «внутренним» и «внешним» (между субъектом и миром) и что в конце концов означает быть человеком в повседневной жизни? И здесь в рамках предложенных концепций довольно сложно дать содержательный ответ.

Альтернативный взгляд на отношения познающего и познаваемого предлагает философская программа энактивизма (от слова «запускающий в действие», «задействующий»). Главная идея заключается в том, что мир как и разум не являются предзаданными. Процесс познания скорее представляет собой «задействование» мира в уме в контексте истории действий, осуществленных познающим существом в мире. И в этом случае нет смысла говорить о мире и субъекте в отдельности друг от друга. Ум активируется в мире, познающий субъект обнаруживает себя в нем. Таким образом процесс репрезентации как основы познания уже ставится под сомнение.

Корни этой установки произрастают из трудов французского феноменолога М. Мерло-Понти. «Мир не есть объект, закон конституирования которого я держу в своих руках, мир — это естественная среда и поле всех моих отчетливых восприятий <…> Мир не отделим от субъекта, но субъекта, который не может быть ничем иным, как проектом мира, и субъект не отделим от мира, но мира, который он сам проецирует» — пишет Мерло-Понти в «Феноменологии восприятия».

Из данной установки вытекает другой аспект энактивизма, предполагающий отелесненность ума. Даже если исходить из картезианской парадигмы дуализма ментального и физического, то тело, несомненно, относится к физическому миру, и в этом смысле оно скорее принадлежит не субъекту познания, а условно объективному миру. Энактивисты настаивают на том, что тело также представляет собой среду, в контексте которой происходит познание, при этом оно само по себе является структурой, основанной на опыте. Телесное восприятие мира предопределяет наш разум, тело и ум конституируют друг друга. Говоря иначе, человеческий ум является отелесненным.

Итак, мы обнаружили замкнутый круг, где разум обуславливает мир, а мир в свою очередь обуславливает разум. Но интуитивно мы не соглашаемся с этой позицией, поскольку не можем найти в ней фундамент или точку опоры. В итоге наша метафизическая установка так или иначе оказывается притянутой к одному из следующих полюсов:

• Внешний мир обладает предустановленными свойствами, а наша когнитивная система занимается их восстановлением (репрезентацией) — натуралистическая позиция;
• Внешний мир является проекцией нашей когнитивной системы, реальность конституируется нашим сознанием — феноменологическая позиция.

Центральным аспектом обеих позиций является репрезентация: в первом случае ум репрезентирует внешний мир, а во втором объективная реальность оказывается репрезентацией внутренних законов нашей когнитивной системы. Кажется, что мы обречены искать опору или во внешнем мире, или в собственном сознании. Однако авторы «Отелесненного ума» не соглашаются с последним утверждением и предлагают вовсе отказаться от фундаментализма и репрезентативной интерпретации познания. С этой целью они обращаются к одному из философских направлений буддизма Мадхьямака (учение о срединном пути), центральной проблемой которого является поиск способа бытия без опорных установок.

Срединный путь

Этот буддийский метод основан на практике изучения субъективного опыта под названием медитация внимательности. Из него вытекают следующие доктрины, которые, по мнению Ф. Варелы, способны конвергировать восточную традицию с современными когнитивными науками:

• Доктрина отсутствия «я» может пролить свет на процессы фрагментации «я» в когнитивизме;
• Доктрина недуализма или срединного пути может быть сопряжена с вышеописанными идеями о познании как энакции.

Включение философии буддизма в поле зрения ученых прежде всего связано со спецификой познания в индийской традиции. Как правило познавательный опыт индийцев проходит в различных формах медитации, в особенности распространена упомянутая медитация внимательности. В буквальном смысле она означает постоянное присутствие ума в повседневном опыте. Задачей медитирующего становится скоординировать сознание с телом и перенести ум из абстрактной позиции в личный опыт субъекта. Примечательно, что данная практика не вписывается в распространенное на западе представление о медитации, которая якобы должна включать один из аспектов: концентрация на конкретном объекте; релаксация; транс; мистическое состояние (контакт с религиозными объектами). Напротив, медитация осознанности требует непосредственного включения ума и внимательности по отношению к телу и психике — медитирующий должен прочувствовать изнутри происходящие психо-физические процессы.

Каким образом можно достичь познания собственной природы? В буддизме эта практика состоит из двух стадий: шаматхи (усмирение ума путем его закрепления на одном объекте) и випашьяны (прозрения ума). Как правило практикующие начинают с концентрации ума на дыхании. В случае, когда ум ускользает, необходимо это безоценочно признать и вновь сконцентрироваться на объекте. В ходе таких упражнений начинающие практиканты отмечают, насколько оказывается тяжело задержать ум даже на простых объектах. В привычном состоянии сознание и тело оторваны друг от друга, ум постоянно блуждает в неосознанной рефлексии. Однако индийская традиция считает этот факт не более чем привычкой, которую можно изменить. Для этого с одной стороны необходимо тренировать внимательность ко внутреннему ментальному содержанию подобно тому, как спортсмены тренируют мышцы, с другой же стороны следует оторваться от привязанностей и мыслительных паттернов, заставив тем самым ум отказаться от привычной фиксации на опоре, которую могут составлять определенные мысли, чувства, понятия и т. п. По достижению успеха в этой практике к человеку приходит праджня (мудрость, зрелость).

Какое значение все это имеет для когнитивной науки? Поскольку, как мы выяснили, для изучения сознания недостаточно довольствоваться перспективой от третьего лица, так как сам человеческий опыт в каком-то смысле конституируется познающим субъектом, следовательно нам необходимо иметь доступ к перспективе от первого лица. Это означает, что нужен эффективный метод для изучения приватного субъективного опыта. Испытуемый должен стать экспертом собственных ментальных состояний подобно тому, как ученые исследуют мир в естественных науках. И здесь на помощь приходит многовековая философия буддизма.

Пустота и всеобщая взаимообусловленность

Особое внимание энактивистов получило центральное понятие Мадхьямаки — шуньята (учение о пустоте). Под словом «пустой» в данном случае подразумевается форма существования, пустая от зависимости. Задача практики шуньяты заключается в исключении «я» из собственного опыта.
С когнитивной точки зрения учение о пустоте наиболее согласуется с вышеописанной проблемой безопорности и способно логически объяснить теорию взаимного конституирования объекта и субъекта познания. В абхидхарме (высшем учении) опыт сознания рассматривается как череда дискретных состояний, в каждом из которых существует конкретная связка субъект-отношение-объект. То есть для каждого момента опыта существует отдельный субъект восприятия и отдельный объект, к которому этот субъект в данный момент имеет какое-то отношение. В этом случае не может быть непрерывного потока сознания, протекающего через опыт во времени, ровно как и не существует независимых друг от друга субъекта, объекта и их отношения.

Попробуем с помощью примера основателя Мадхьямаки Нагарджуны объяснить, в чем заключается взаимозависимость этих элементов. Предположим, существует некий субъект, наблюдающий определенный объект. Естественная установка подсказывает нам, что даже если субъект перестает наблюдать за объектом, то он продолжает существовать, ровно как и объект существует и после момента наблюдения за ним. Нагарджуна критикует такую установку, поскольку считает бессмысленным разговор о наблюдающем субъекте, который не наблюдает этот объект. Аналогичным образом не имеет смысла говорить о наблюдаемом объекте, который субъект не наблюдает. И, наконец, не возможно представить существование независимого наблюдения без наблюдающего субъекта и наблюдаемого объекта. Выходит, субъект-отношение-объект существуют только во взаимозависимости и непосредственно в моменте данности друг другу. «Нельзя отыскать ничего, что не возникло бы зависимо. По этой причине нельзя отыскать ничего, что не было бы пустым», — говорит Нагарджуна.

Концепция мадхьямака безусловно потрясает наше привычное представление о мироустройстве. Медитация внимательности элиминирует идеи сознания, ума, мира в привычном нам понимании, помещая разум в состояние безопорности — это и есть тот самый срединный путь. Этот путь простирается между крайностями объективизма и субъективизма, абсолютизма и нигилизма. Но именно данная практика может расширить методологию когнитивной науки, поскольку позволяет заглянуть в чистое сознание от первого лица и переосмыслить природу субъективного человеческого опыта.

Мы затронули, пожалуй, одну из самых смелых попыток сведения индийской традиции с западной феноменологией и когнитивной наукой. Книга «Отелесненный ум», сперва встреченная как маргинальная, спустя годы оказала революционное влияние на исследования мозга и сознания и по сей день не перестает быть актуальной. Последнее подтверждает неумолкающий дискурс вокруг
различных версий энактивизма и нейрофеноменологии в поле философии и междисциплинарных наук.